ДОБРОЕ   СЛОВО

рассказ

            Бывает и такое, что сказанное кем-либо доброе слово, мягко-мягко так ляжет тебе в душу и никак не забывается, и живёт оно в тебе, и не даёт покоя. Всё время крутится в голове, и удивляешься тому человеку, который так по-доброму и тепло смог сказать это.

Сколько же оказывается доброты в этом человеке!

            Вот я и решил поделиться, услышанными мною добрыми словами, этого простого деревенского мужика. Да, я не оговорился, именно мужика. Тут, я имею в виду, мужика в хорошем, глубоком  смысле этого слова - деревенского труженика по своей природе и бытности.

            Но вот вопрос! А что можно написать и сколько, если так мало сказано? Да, мало!

Но как ёмко сказано! И всё же я решил написать. Пусть это будет небольшой рассказ, но написать об этом стОит, потому что гордость берёт за нашего деревенского мужика, который, казалось бы, при суровой своей внешности от вечных проблем и забот, пережив в детстве военное лихолетье и голод, не очерствел душой и может так мягко и по-доброму говорить. А потому, наверное, и может, что знает цену всему, что добыто своим тяжёлым трудом. Оттого в этом мужике и бережливость, и сочувствие к людям.

            Но начну я свой рассказ ни о том, о чём сказано выше, об этом чуть позже.  А вначале расскажу о наших деревенских колодцах. Почему о колодцах? – спросите вы. И что общего между добрым словом, которым назван рассказ, и колодцами? А вот прочтёте и поймёте.

            Уходит в прошлое история, а вместе с нею всё дальше и дальше в глубь поколений уходит память о людях и их жизни нашего села. Да! К сожалению, но это так! А, впрочем, к сожалению это только тому поколению, которое это знает и помнит. А тому поколению, которому не довелось жить в тот исторический момент, о чём сожалеть? И мы не вправе его за это упрекать, но обязаны рассказывать об этом, чтобы память тонкой-тонкой ниточкой тянулась из поколения в поколение и, как можно дольше, и не прерывалась.

            В нашем селе Перкино не было центрального водопровода, а были колодцы. Организация постройки колодцев было обязанностью сельского Совета. Сельский Совет приобретал материал, а уж жители села собирались и сами строили, а правильнее сказать, копали колодец. Колодцы в ту пору, конечно же, копали вручную, а сруб для колодца изготавливали деревянный. Рубили сруб мастера этого, вроде бы казалось, не очень сложного изделия. Но, нет! Оказывается, не каждый мог срубить такой сруб. Мужики начинали копать яму и по мере углубления частями опускали сруб в эту яму, а уж потом внутри сруба копали. Грунт в вёдрах на верёвках подавали наверх. И так, как говорили, доходили до водяной жилы. Когда заканчивали копать, тогда верх колодца обшивали досками, устанавливали деревянный барабан на столбах с ручкой, чтобы можно было вертеть. К барабану на цепи прикреплялось ведро (или, как ещё называли, бадья), а вплотную к стене колодца устанавливали лавочку. Всё, колодец готов! Теперь самый волнительный момент -  какая же вода будет на вкус? Толи жёсткая будет, толи - мягкая?  И будет ли она вкусная? И много ли её будет? Роднички, бьющие из недр матушки земли, постепенно наполняли колодец мутной водой. Не дожидаясь, когда вода отстоится, люди уже пробовали её на вкус, медленно пропуская сквозь зубы, как бы пережовывая, похрустывая песком на зубах. Разные были мнения о вкусе воды. Постепенно вода отстаивалась, становилась прозрачной и холодной. Колодец становился источником жизни для жителей села.

            По конструкции колодцы были разные. В нашем селе в основном колодцы изготавливали с барабаном, а в других местах были с журавцом, это когда ведро (бадья) вешалось на бревно-качалку, устройство, похожее на нефтяную качалку. А то и просто ведро прицеплялось на длинную палку (шест), это, когда вода была близко к краю колодца. В нашем селе колодцы были глубокие, от 8 до 12 метров глубины. Так глубоко залегают водоносные жилы.

            Колодец был рассчитан примерно на 12-15 подворий. Это те жители, которые могли пользоваться им. Таким образом, по селу было их несколько. И носили колодцы названия тех подворий, напротив которых они располагались. В нашем селе они назывались так: Говрюшков колодец, Платонов, Сямуткин, Касаткин, Школьный и т.д.  Колодцы по-разному наполнялись водой. Всё зависело от силы родников. В колодце, которым мы пользовались (это – Говрюшков) постоянно не хватало воды, особенно в летнюю пору, когда надо было поливать грядки. За ночь, к утру воды набиралось больше, и каждый пораньше, пока все спят, старался натаскать воды в бочки. Но так старался каждый. И те, которые не успели, вспоминали недобрым словом тех, кто был первым. Но колодец был не только объектом раздора, но и местом общения. У колодца женщины поутру узнавали свежие новости друг от друга и приносили эти новости в дом своим мужьям.  А то и просто, встретятся у колодца, и пошли нескончаемые разговоры.  Для питья вода была в вёдрах, и стояли эти вёдра в доме на лавке, а рядом с ведром стояла кружка. Все пользовались одной кружкой: и члены семьи, и посторонние. Бывает, подойдёт прохожий в жаркую летнюю пору и попросит попить, вот и выносишь ему воду в той же кружке. А в местах общего пользования: в конторе, в школе, в больнице, в библиотеке и т.д. стояли баки с водой, а к баку на цепочку прикреплена кружка, и тоже пользовались все одной кружкой.

            Бывали случаи, когда цепь под тяжестью ведра с водой обрывалась, и ведро падало на дно колодца. Казалось бы, всё, нет ведра, утонуло навечно! Но нет! Почти в каждом доме на этот случай имелась «кошка», так назывался специальный металлический крючок, которым и доставали ведро со дна. «Кошку» привязывали к верёвке, опускали в колодец и водили по дну, пока ведро не зацепится на крючок. Так и доставали ведро, да ещё и с водой.

            Со временем водоносные жилы в колодце затягивались илом, и воды становилось всё меньше и меньше. Колодец надо было чистить, выгребать ил, чтобы дать свободу родникам. И не каждый мог набраться смелости опуститься на глубину 12 метров, когда над головой поднимают на верёвке ведро с тяжёлым илом, да к тому же надо было находиться в холодной воде. Тому, кто опускался в колодец, с каждого двора собирали деньги. Помню, как мой отец опускался в колодец. А однажды даже женщина опускалась. Были и такие, которые не вносили деньги на очистку колодца, отказывались, а потом, как и все брали воду. Тут разгорался скандал, таких людей не допускали к колодцу, но со временем страсти утихали, и они брали воду. Просто время от времени им напоминали, что у них нет совести.

            О санитарном состоянии воды заботилось государство. Представитель государственной санитарной службы раз в год бросал в колодец карболку для уничтожения вредных бактерий. Вода дня три имела неприятный запах и отвратительный вкус, но по мере её использования всё это исчезало. Зато знали, что вода теперь обеззаражена.

            Проходили годы, срубы в колодцах сгнивали, стены колодцев обваливались. Тогда их или ремонтировали, или закапывали и копали новые. Примерно с середины 70-х годов 20 века деревянные срубы колодцев ушли в прошлое и стали использовать бетонные кольца. Однако было замечено, что вода из колодца с деревянным срубом  вкуснее.

            Но вот прогресс коснулся и наших колодцев. Люди стали добывать воду прямо под полом в своём доме. Каким образом это делается объяснять нет необходимости. Все живущие ныне: и старики, и молодёжь об этом знают. И только те, у которых нет возможности добывать воду таким современным способом, продолжают пользоваться колодцами, которых осталось единицы. Да и те доживают свой век. Исчезают колодцы, как и многие другие атрибуты деревенской жизни. И видишь теперь часто в Интернете фотографии со старыми, завалившимися набок колодцами. Колодцы стали объектом ностальгии по  прошлому, как и старые, заброшенные дома в деревне, в заросших дикой порослью садах.

            Вот так складывается судьба деревенских колодцев, дорогой мой читатель! Кто-то из вас может быть скажет: «Зачем так подробно рассказывать об этих колодцах?»  Отвечу: «Для тех, кто всё это видел и прожил с этим, конечно такие подробности и не нужны, но вот для молодых людей, которые этого не видели, я думаю, нелишне будет знать об этом. Ведь это есть исторические факты жизни нашего села».

            Но, а теперь, как и обещал, перехожу к повествованию о добром слове, сказанном деревенским мужиком. И будет это повествование коротким, потому что многого тут не скажешь.

            На Бугрище (такое название носит одна из улиц с. Перкино) напротив дома Дружкина Петра, того самого мужика, находился колодец.  Износило, обтрепало время этот колодец, обветшала его облицовка, и решил тогда Пётр освежить его, что значит, подремонтировать. Пётр плотник и поэтому сделал всё как надо - хорошо!. Обшил свежими досками, поставил новую лавочку и сверху приладил крышку, чтобы ветром мусор в него не наносило. Закончил работу, с облегчением присел на лавочку и с удовольствием закурил. Увидев Петра, сосед поспешил присесть рядом, чтобы покурить за компанию. Сосед посмотрел на работу и проговорил: «Хорошо ты, Петро, оборудовал колодец, но вот ещё надо бы на крышку приладить запор, чтобы на замок запирать». 

            - А зачем запирать то? – спросил Пётр.

            - Как это зачем?! – возразил сосед. Мало ли кто может что-то бросить в колодец!

            И вот тут, дорогой мой читатель, вот какими добрыми словами ответил ему Пётр:

«Нет, замок я вешать не стану. Пусть колодец будет открыт. Вот пойдёт по улице жарким днём прохожий человек и захочется ему напиться. Подойдёт он к колодцу, зачерпнёт холодной водицы и напьётся. Посидит, отдохнёт и пойдёт дальше. Нет, пусть колодец будет открытым».

            Ну, разве это не от души сказано? Разве не с добром? Разве это сказано не с заботой о человеке, которого он не знает и никогда не узнает? И от души, и с добром, и с заботой сказано простым деревенским мужиком, которого и зовут просто – Пётр! «Пусть колодец будет открытым», - сказал он, словно подтвердил открытость своей души.

            Давно это было. И Пётр умер, три года, как умер. И сосед его умер. И колодец снова обветшал. И уж давно не берут из него воду.  А вот добрые слова Петра живут и передаются из уст в уста. Ведь я не слышал разговор Петра с соседом, мне его пересказали. Сколько людей пересказывали  друг другу этот разговор, неизвестно.

            Человека нет, а его доброе слово живёт!

Николай Чербаев. Сосновка.

Февраль 2017 г.