Рассказ

            Дмитрий Иванович Матвеев по, установленному им правилу, как обычно, делал утренний обход своей территории, или, правильнее сказать, своего хозяйства. Хозяйство состояло из участка земли, на котором компактно разместились: небольшой деревянный домик, сад и сарай, оборудованный под столярную мастерскую. Он всё осматривал очень внимательно - не требуется ли что-то подремонтировать. И если надо было, то, не откладывая в долгий ящик, тут же принимался за работу. Оттого и был на его участке полный порядок: красиво выкрашенный домик, ухоженный сад и, даже мастерская, смотрелась, как сказочный теремок. Всё Дмитрий Иванович делал своими руками аккуратно и с любовью. В каждое дело он вкладывал свою душу. И если внимательно посмотреть на его хозяйство, то сразу можно определить какая она эта душа.

Он и внешне как-то отличался – больше походил на городского жителя. Нет, он не одевался как-то по-особому. Одежда его была обычной, скромной, но всегда была выглажена и по размеру. Походка его была неторопливой, но уверенной. Смотришь на него, когда  идёт и, кажется, что каждый шаг продуман, уж он то не оступится.

            До ухода на пенсию  Дмитрий Иванович работал учителем трудового воспитания в сельской школе.  На селе его считают мудрым человеком и часто обращаются к нему за советом. Выслушает внимательно, подумает-подумает и не торопливо так начинает разговор.  Порой Дмитрий Иванович стеснялся чрезмерного уважения к нему. Придет в магазин, а ему предлагают пройти за покупкой без очереди. Засмущается и скажет:  «Ну, что я инвалид, какой, или немощный старик, тут есть люди и постарше». Вот такой мудрый и душевный человек Матвеев Дмитрий Иванович.

            Но в это утро подвела его мудрость,  и случился с ним настоящий казус.

            Осмотрел хозяйство, заметил кое-какие неполадки (обвисла малость калитка в саду) и пошёл в мастерскую за инструментом. Дверь мастерской запиралась обычным способом: металлическая накладка надевалась на пробой, через отверстие которого вешался  навесной замок. Отстегнув клапан нагрудного кармана, достал ключ, и неторопливо открыл замок. Распахнув дверь, задумался – какой инструмент ему нужен. Мысленно перечисляя инструмент, он правой рукой уцепился за пробой и, как бы считая по пальцам, при этом опускал, сам того не замечая, поочередно пальцы в отверстие пробоя. Сначала просунул и вынул мизинец, затем – безымянный палец. Вынул безымянный и задумался. Вспомнил, что ему ещё нужно и с радостью воскликнул: «О! Мне ещё потребуется напильник» - и резко, не раздумывая, всунул в отверстие пробоя третий палец – средний. Пытаясь войти в мастерскую, Дмитрий Иванович одной ногой ступил на порог, одновременно высвобождая палец из пробоя, но, увы….  Палец не желал расставаться с пробоем. Осознав нелепость возникшей ситуации, Матвеев ещё и ещё попытался вынуть его, но палец засел так крепко, что все попытки его хозяина оказались бесполезными. Лоб Дмитрия Ивановича покрылся холодным потом, а лицо горело огнём. Он попытался облизать палец, смачивая слюной, но  это не помогло.

            «Боже мой, какая нелепость», - взмолился Дмитрий Иванович. «И это я – седовласый старик, допустил такую оплошность, как малое дитя».

            Он с грустью смотрел на палец, периодически облизывал его, не давая просохнуть, подергивал вверх-вниз, но палец жестко сидел в отверстии и не думал вылезать.

            «Эх, была бы Клава дома, подумал Дмитрий Иванович, она то обязательно что-нибудь придумала. Надо же ей в это время пойти в магазин. Ну, неужели не могла пойти в другой раз, обязательно ей уйти надо было сейчас, - возмущался и подергивал палец. Хотя откуда она знала, что я засуну палец в этот пробой».

            Но больше всего Дмитрий Иванович опасался, что его увидит в таком нелепом положении соседка – Вера Петровна.

            - Стоит ей всё это одним глазком увидеть и тут же всему селу будет известно, как Дмитрий Иванович сам себя перемудрил, размышлял Матвеев.

            И вдруг, как кипятком ошпарило.  За спиной заверещал знакомый голос: «Дмитрий Иванович, чтой-то это Вы застыли у двери? Давно смотрю, а Вы ни с места. Чтой-то это с Вами?»

            - Да вот, Вера Петровна, решил запор на двери починить.

            - Ну и чинил бы. А чтой-то это ты, как привязанный стоишь? А?

            И не была бы она Верой Петровной Лапшиной, если бы не удовлетворила полностью своё любопытство. Дмитрий Иванович всё отчетливей слышал шорох её шагов. И вот она уже рядом. И вот её широко раскрытые любопытные глаза уже смотрят на посиневший палец.

            - Ох, беда, ох беда, запричитала соседка. – А Клавка то где, а? Дмитрий Иванович, где Клавка - то?

            - В магазине она, - выдавил осипшим голосом Матвеев.

            Он не успел договорить и слово, как Веры Петровны и след простыл.

            - Ну, вот и всё, началось, оповещение начало работать, подумал Матвеев.

            Широко раскрыв дверь магазина, Лапшина зазвенела нараспев своим трескучим голоском: «Клавка, Клавка, да что же ты тут ляс точишь. Скорей иди домой. Там Дмитрий Иванович…, ой, плохо дело, ой плохо», - и, не договорив, побежала обратно.

            Клавдия с криком – ой беда, сорвалась с места и, не видя под собой земли, помчалась к дому. Бабы гурьбой выбежали из магазина и, поднимая пыль, чиркая галошами по земле, направились туда же. Продавец, Галина Сергеевна, повесив на двери магазина табличку – перерыв, размашистым шагом, поспешила следом, поправляя через каждые два шага трясущиеся от быстрой ходьбы увесистые груди. Две женщины, стоявшие у колодца минут сорок, и ещё не успевшие из-за разговора набрать воды, оставив ведра, бросились бежать следом за Галиной Сергеевной. Короткую информацию получили от Галины Сергеевны на ходу – беда у Матвеевых, большая беда, какая – не знаю.

            Распахнув ворота, Клавдия увидела мужа, стоящего возле сарая, и резко остановилась, не решаясь сделать шаг. В голове стучало.

            «Что же произошло, вроде бы и ничего.  Вот он, стоит у своей мастерской и ничего». Осторожно так, осипшим от испуга голосом позвала: «Дмитрий, Дмитрий, ты что, что с тобой?»

            Увидев за спиной жены толпу женщин, Матвеев готов был провалиться сквозь землю.

            «Вот всё закончится, - со злом поглядел на свой посиневший палец, - и начнут обсуждать, начнут придумывать небылицы. Ну, как же это я так, а?» - спрашивал сам себя Матвеев.

            - Да я вот тут…, ну, ты подойди ко мне, Клава.

            Она осторожно подошла к мужу: «Дмитрий, ты ничего? Что произошло?»

            - Да вот  тут со мной казус случился, показывая взглядом на палец, торчащий из пробоя.

            - Боже мой, с облегчением вздохнула Клавдия. – Да разве ж это беда.

            Она быстро вбежала в дом, принесла мыло и воду. Намылила палец. Дмитрий Иванович потяну его вниз, и палец, чмокнув, как пробка из бутылки выскочил из плена.

            - Ну, вот и всё, облегченно вздохнула Клавдия. – Всё бабы, смотрины закончились, расходитесь.

            Женщины стали расходиться шумной толпой: кто к колодцу за водой, кто в магазин, наперебой обсуждая нелепую ситуацию, происшедшую с Матвеевым.

            Супруги сели на порог дома, и некоторое время сидели молча. Дмитрий Иванович осторожно растирал онемевший палец. Посмотрели друг на друга и громко рассмеялись.

            - Клава, пойди, запри мастерскую на замок.

            - А что же ты сам-то…?

Август 20102 г.                                                                              Н. Чербаев.