|
ХЛЕБ И СЛЕЗЫ.
РАССКАЗ
Рыбалка
для нас оказалась удачной. На червя хорошо ловился карась. Увлеченные ловлей
рыбы, мы как-то не заметили, что солнце, так ярко светившее целый день и согревавшее нас, оказалось за полосой белоствольных берез, расположенных на
противоположной стороне пруда. Оно огромным красным шаром скатывалось за горизонт,
оставляя на небе, такие же красные, как само солнце, полосы вечерней зари.
Птицы, собираясь стаями на верхушках берез, громко щебетали, ссорясь за лучшее место
на ветке.
Пора
и нам было подумать об устройстве своего ночлега. В этот день, по предложению
моего друга Алексея, мы решили поехать на рыбалку с ночевкой.
Со
стороны пруда повеяло свежим ветерком, пахнущим болотной водой и травой. По
темному зеркалу воды пробежала легкая рябь, и до этого стоявшие неподвижно
поплавки удочек, стали раскачиваться и подпрыгивать, поочередно показывая свои
ярко раскрашенные бока.
Довольные
уловом, мы стали сматывать удочки. Выбрав удобное место, поставили палатку и
приступили к приготовлению ужина. Я стал разводить костер, а Алексей подготовил
рыбу. На фоне сгустившихся сумерек пламя костра проявлялось более ярко, освещая
вокруг прилегавшую местность, а тени от пламени, прыгавшие беспорядочно за
кругом, освещенные костром, казались чем – то посторонним, и мне постоянно
казалось, что кто-то крадется. Но все это кажущееся создавало романтизм и
хорошее настроение. Пока варилась уха, мы с Алексеем любовались костром,
наслаждались свежестью воздуха, исходившего из низин от влажной травы, и
разговаривали, вслушиваясь в затихающие звуки, уходящего дня.
Языки
пламени, как острые пики вонзались в серость, надвигавшихся сумерек, отрывались
и исчезали, а горьковатый дымок костра, медленно и, как-то лениво наклоняясь в
сторону, расстилался над прудом под дуновением ветерка. Голосов птиц уже не
было слышно. Вокруг наступала божественная тишина, которую изредка нарушал
шорох, доносившийся из прибрежных камышей. Ночь кому - то дана для сна, а
кому-то - для охоты. Вероятно, водяная
крыса решила поохотиться. А между тем и уха сварилась. Алексей, как заправский
знаток приготовления ухи, взял обугленное полено и сунул его в котелок с ухой.
Полено со змеиным шипением булькнуло и затихло. «Это для ощущения запаха костра»,
– пояснил мне Алексей. Предвкушая необычный ужин на природе, мы сели перед
котелком с ухой, достали запасы продуктов и приступили к
ужину. Откусив хлеб, Алексей, как-то неожиданно резко перестал жевать, а потом,
медленно прожевав, с трудом проглотил. Держа в руке кусок хлеба, он безразлично
смотрел на мерцающие угли. Его взгляд был устремлен в одну точку, а мысли в
одну секунду унесли его в далекое прошлое – полувековой давности.
Родился
и рос Алексей в многодетной семье. Жизнь в деревне в то время была небогатой,
но спокойной и размеренной. Отдаляясь от конца страшной войны, люди мирно
трудились, строили дома, рожали детей. В
семьях их было от двух до семи и
более. В основном жили все в равных условиях. Значительного различия в
материальном благосостоянии между людьми в селе не было. Питались просто –
обычная деревенская еда. О голоде знали только из рассказов родителей. Разве
что заморских фруктов, как теперь, да сладостей вдоволь не было. Оттого и ждали
Новый год с нетерпением, чтобы получить новогодний подарок (кулек с конфетами)
и полакомиться. Однако к хлебу относились с уважением: так были приучены, такой
пример подавали родители, пережившие голод.
* * *
Однажды,
проснувшись утром, Алеша, наскоро выпив стакан молока, выбежал на улицу в
надежде встретить кого-либо из друзей. Навстречу ему шла ватага ребят. Алеша
присоединился к ней, и они все вместе решили прямо с утра пойти на озеро. Утром
на озере вода теплая, как парное молоко. Разве что, когда выйдешь из воды,
становится прохладно.
Солнце стремительно поднималось выше,
становилось теплее, и ребята с удовольствием плавали и загорали. Когда им
надоело это занятие, кто-то предложил построить шалаш и использовать его в
качестве штаба при играх в войну. Все согласились, и работа закипела. Для строительства
шалаша приспособили яму, которая образовалась при добыче глины жителями села.
Оставалось лишь выровнять стены, подкопать вход и накрыть сверху. Кто-то
побежал искать старые доски на свалке, кто-то принес из лесополосы, засохшие и
упавшие деревья, кто-то нашел лист жести. Все годилось для строительства.
Получилось подобие темной ямы с крышей над головой. Но все были довольны. А
внутри шалаша даже соорудили стол и лавки. Закончив строительство, все уселись
в шалаше за столом отдохнуть. Время было близко к обеду, и ребята захотели есть.
Засобирались домой. Но кто-то предложил принести еду в шалаш. Предложение
дружно все поддержали.
Алеша,
зайдя в дом, стал искать что-то подходящее из продуктов, но ничего не находил,
в доме были только, сваренные мамой щи. Родителей в это время дома не
оказалось. «Как же быть?» - думал
Алексей. Не найдя ничего подходящего, он взял кусок хлеба и побежал в шалаш. Пришел
самый последний. А кто-то из ребят и вовсе не пришел. Когда он спустился и
подошел к столу, там уже лежали кусочки жареной рыбы и пряники. Алеша
неуверенно положил рядом свой кусок хлеба. Кто-то сказал, словно вынес приговор:
«Твой хлеб никто есть не станет». Все приступили к трапезе. Алеша сидел молча. Обескураженный,
обиженный, он не прикасался к общей еде и не ел свой хлеб. Более того, на него
никто не обращал внимания и, никто не предлагал свои продукты. Обида комом
сдавливала горло. Он готов был выбежать из шалаша и бежать куда угодно. Как же
он ненавидел в тот момент того, кто произнес те обидные слова. Но Алеша не
хотел показать свою слабость. И с трудом сдерживая ненависть и обиду, находился
со всеми до конца. Когда все было съедено, на столе остался лишь кусок хлеба.
Потом все разошлись по домам. Алеша тоже медленно один шел домой с обидой в
душе. Он никак не мог понять: как же так. Но он теперь понял цену дружбы и
точно знал, что тот, кто вынес приговор его хлебу, теперь уже никогда не будет
его другом. Ведь он в самую трудную минуту за лакомый кусок может друга
продать. Алеша пришел домой, а перед глазами стоял кусок хлеба, оставшийся в
шалаше. Он понимал, что хлеб теперь, в отличие от того времени, когда его
родители испытывали голод, не лакомый кусочек, но из их рассказала знал ему
цену.
Это теперь, когда все сытые, забыли думать о
хлебе насущном. Но он знал из рассказа родителей, как они пережили голод, как
они мечтали о кусочке черного хлеба, чтобы выжить и не умереть.
Он быстрым шагом пошел, а затем побежал, что
было духу в шалаш. Зашел в шалаш, сел за стол. Посмотрел на лежавший кусок хлеба, взял его в руки и стал
есть, с трудом проталкивая в горло, сдавленное обидой, и смачивая соленой слезой.
Ел не потому, что хотелось есть, а потому, что не мог, не имел права бросить
хлеб, заработанный родителями, не мог предать свою и любовь и уважение к ним, к
их труду, плакал от обиды. Как можно
променять все это на лакомый кусок рыбы? Съев хлеб, Алеша успокоился и пошел домой.
С
той поры прошло много лет, но всякий раз, когда Алексей берет хлеб в руки, то
вспоминает тот день, когда он ел его со слезами. Обида давно прошла. Теперь,
как он понимает, поступок его друзей был по - детски неосмысленным. Но чувство
уважения и бережливости к хлебу в нем осталось навсегда.
* * *
Когда
Алексей закончил рассказ, уха уже подстыла, но мы все же с удовольствием поели ее, пахнущую дымком. А хлеб на свежем
воздухе был таким аппетитным, что казался настоящим деликатесом.
2009 г., ноябрь Н. Чербаев.
|