Рассказ

                        За окном громко прокукарекал петух и, похлопав крыльями, замолчал, закончив своё пение хриплым скрипом в горле. Солнце уже поднялось выше леса, просушивая в низинах, последние островки мокрой травы. Степан Пискарёв резко открыл глаза и тут же, как с огня, вскочил с кровати и снова резко брякнулся на кровать. Некоторое время сидел ничего, не соображая, и смотрел безумными, широко раскрытыми глазами на свое отражение в зеркале: взъерошенные волосы, в капельках пота лоб, пересохшие губы открытого рта и, дрожащие кисти рук, на голых коленях. И только, когда увидел через приоткрытую дверь бутылку с минеральной водой, к нему вернулось сознание. Он даже не подошёл, а как-то по-кингуриному, подпрыгнул к столу, схватил бутылку и с жадностью выпил содержимое. Остудив душу, он протяжно и хрипло покряхтывая, снова сел на кровать.

            - Ух, ты, вот это даааа, - гудел, будто простуженным голосом Степан.

            - Что это было? Неужели это неправда? Неужели это только сон? Дай-то Бог. Даааа, если только сон, это хорошо, - проясняя память, продолжал басить.

            И тут же, не веря себе, начал быстро и тщательно ощупывать свое тело.

            - Ну, вот, всё нормально, нигде ничего, и под глазом, куда Егор меня ударил, ничего. Да, надо посмотреть на столе, чем же он мог меня ударить, всё ещё сомневался Степан.

            На столе, после вчерашнего, стояли бутылки из-под водки и остатки закуски. Увидев соленый огурец, Степан, прежде проглотив набежавшую слюну, с хрустом откусил половину и быстро сжевал его. Оставшуюся половину положил на стол, но тут же вернулся и доел.

            Вчера у его друга, Купырёва Егора был день рожденья. Егор пришёл отметить его к Степану вместе Волковым Михаилом. Начали с малого – с одной бутылки, а закончили на широкую. Когда и как разошлись, Степан не помнит.

            Осматривая место трапезы, Степан громко сам себе комментировал: «Ну, вот тут сидел я, вот тут напротив сидел Егор , а слева от меня – Мишка.  Ничего лишнего нет, только бутылки, да три стакана.  Надо же такому присниться»,- удивлялся Степан.

            И снова стал ощупывать себя, всё ещё не веря, что на нём нет никаких побоев.

            - Ну, точно приснилось, - убеждал себя Степан.  Если нет побоев, значит, приснилось, а что же ещё.  Ну, надо же, такому присниться, - повторяя одно и тоже, бубнил Степан.  Дааа, это что же, три на троих.  Оно, конечно, многовато.  Мишка  то, он много не пьет, он знает меру.  Больше досталось нам с Егором.

            Вышел во двор и, увидев петуха, бросился в него комом земли, - Раскукарекался тут. Получив нежданный удар по спине, петух подпрыгнул и, испугавшись, понесся по двору, широко расставляя крылья. Куры, кудахча, бросились вслед за петухом, подняв переполох во дворе.

            - Степан, Степан, ты ли там, ай кто ещё? Чтой-та куры всполошились? – вбегая с улицы во двор, спросила жена.

            Жена Степана, Наталия, красивая статная женщина: округлое открытое бело-розовое лицо, чёрные глаза, черные брови, высоко посаженные крупные груди, крепкого телосложения. Степан любил жену и гордился её статью. Оттого и ревновал. Не любил, когда на неё засматривались мужики. Уж слишком болезненно переносил он эту проклятую ревность. Сколько скандалов было из-за этого. Много раз убеждался, что попусту ревнует, но не мог без этого.

            Наталия поставила корзину с травой на землю, и ещё не отдышавшись, от быстрой ходьбы, подошла к мужу, - Что тут случилось  то, спрашиваю?

            Степан не сразу ответил. Его взгляд остановился на  высоко поднятых грудях жены, которые двигались вверх-вниз при каждом её вздохе.

            «Вот они, вот из-за них всё и произошло», - промелькнуло в голове Степана.

            Поймав остекленевший взгляд мужа, Наталия в очередной раз поняла причину его взволнованности, и тяжело вздохнув, присела на порог.

            - Ну, рассказывай, кому я ещё понравилась, кто ещё на меня глаз положил?  Эх, Степан, столько лет прожили вместе, а ты всё не понимаешь.  Когда ты только возьмешься за ум.

            По соседству с Пискарёвыми жила бабка Катерина. В деревне у неё было прозвище – пройдоха. Бабка-пройдоха, так и звали её за глаза. Вперед её никто не узнает о какой-либо новости.  Кто-то, что-то только подумает сказать, а бабка-пройдоха наперёд всё знает.

            Усадьбу бабки Катерины от Пискарёвых разделял добротный тесовый забор, что доставляло для неё неудобство. Уж очень ей хотелось знать, что происходит там, за забором. Но однажды она заметила в заборе сучок, который от времени высох, и было видно, что он вот-вот выпадет. Бабка Катерина помогла ему выпасть, и получилось отличное отверстие для наблюдения. С той поры у неё утро начиналось с осмотра территории двора Пискарёвых через дырочку в заборе. Подолгу вертелась у забора и, то левым, то правым глазом, как через прицел, тщательно всё просматривала. За день она раза по три подходила к дырочке и смотрела. Это занятие для неё стало потребностью. Не могла она просто так пройти мимо, обязательно, хоть одним глазком, но заглянет. А ещё через это отверстие можно было что-то и подслушать. Если, что-то недослышит, то приставит ухо и слушает, затаив дыхание.  В сельском магазине бабы так и ждали пройдоху, чтобы послушать последние новости. А она уж не утерпит, обязательно пробежится по всем местам, где могут быть люди, и разнесет молву.

            Услышав куриный переполох и разговор Наталии и Степана, бабка Катерина, не медля, подскочила к забору и, затаив дыхание, то, заглянет в дырочку, а то, прислонит ухо.

            - Я то возьмусь за ум, - начал громко Степан.  Вот когда ты перестанешь красоваться перед чужими мужиками и соблазнять, а?

             Бабка Катерина напряглась, как пружина, прислонила плотнее ухо к дыре и замерла. Она, кажется, перестала дышать, и только слышны были гулкие удары сердца.

            - Это перед кем же я так красовалась, а?

            - Да хотя бы вчера перед Егором, - зло выпалил Степан. Мало того, что он смотрел на тебя без отрыва со сладостным прищуром, так он ещё и руку положил тебе на грудь. Какой же муж выдержит такое, а? Вот я и кинулся на него. Муж я тебе или не муж? А он, как только я руку поднял на него, так и врезал мне в глаз чем-то. Мишка Волков всё видел, только не успел схватить Егора за руку.

            Бабке Катерине было достаточно этой информации, чтобы рассказать бабам. Она больше не стала слушать разговор и вприпрыжку побежала в магазин.

            - Да ты что мелишь то, Степан, - возмущенно возразила Наталия. Это когда же такое было то? Да не было такого сроду. Что ты выдумываешь то, а? Может, тебе приснилось это? От твоих дурных домыслов и не то может присниться.

            - Ну, приснилось, - буркнул Степан.  Ну, и что ж, что приснилось. А, что разве такого не может быть в самом деле? Вполне может быть. Ты вон, как себя представляешь перед мужиками? Всю красоту напоказ. Как же, вырез на всю грудь.  И ведь какая бываешь, вся довольна лицом, когда на тебя смотрят.

            - Ну, ведь не было же ничего такого, Степан, что ты выдумываешь.

            - А, что, если это во сне, то ему можно и за грудь тебя трогать, и даже избивать меня, так что ли?

            - Степан, да ты с ума сошёл от ревности, - всхлипывая, прошептала Наталия. Я не знаю, что мне дальше делать и как жить с тобой.

            - Нет, я это так не оставлю, - распыхтелся Степан.  Пойду к Егору и поговорю. Ты, Наталия, не волнуйся, я драться с ним не стану, я по-мужски поговорю. Это он во сне смотрел на тебя с любовью, а он и так смотрит. Я же всё это замечаю.

            - Остановись, Степан, не ходи, не позорь ты меня и себя, - просила Наталия.

            - Нет, Наталия, пойду, обязательно пойду.

            Бабка Катерина до магазина добралась быстро, потому, как, она не шла, а порхала, не касаясь земли. Уж слишком, как ей казалось, ценную новость она добыла. В её груди не хватало места для восторга. Всё выпирало наружу.

            В магазине столпились женщины, ожидая хлеб из райцентра. Бабка Катерина влетела, как муха, и еле отдышавшись, начала излагать последнюю новость:

            - Бабы, у Пискаревых - то какая беда. Степан с Купыревым Егором из-за Наталии подрались, и Егор избил Степана. Уж очень сильно избил. Будет Степан живой или нет, не знаю. Посадят Егора, ей Бо… посадят, - проглатывая концы слов, бабка Катерина торопливо крестилась, описывая в воздухе круговое движение рукой.

             - Вот это новость, вот это д-а-а-а…., - загудели бабы.

            Обсуждение началось... Магазин стал похожим на пчелиный улей.

            Бабка Катерина, не видя дальнейшего смысла находиться в магазине, прошмыгнула в дверь и торопливо устремилась в обратный путь. Она не хотела терять  ни минуты драгоценного времени, торопилась к той дырочке в заборе, надеясь ещё кое-что услышать.

Увидев, идущего навстречу Егора, бабка Катерина оторопела и остановилась. Перешла на другую сторону улицы и, как бы, не замечая его, продолжила свой путь.

            Егор, чувствуя себя после вчерашнего, не в добром здравии, решил сходить в магазин за бутылочкой пива. Заметив бабку Катерину, удивился её неожиданному манёвру.

            - И почему это она, как ужаленная пчелой, вдруг свернула, даже не поздоровалась, - подумал Егор.

            Когда он вошёл в магазин, то бабы вдруг замолчали, расступились, и установилась такая тишина, что было слышно только жужжание мухи на оконном стекле.

            Егор уважительно поздоровался, купил бутылку пива и вышел.

            - Странно как-то, почему вдруг все затихли, и продавец, обычно приветливая, как-то с подозрением смотрела на меня, - размышлял Егор. И поведение бабки Катерины…

            Закурив, он быстрым шагом пошёл к дому, засунув бутылку с пивом в широкий карман пиджака. Время от времени он нащупывал рукой бутылку, предвкушая утоление жажды прохладным напитком.

            Степан сидел на лавочке возле дома нервно докуривал сигарету.

             - О-о-о-о, Степан, обрадовался Егор. А я вот тут пиво купил. Давай выпьем. Что-то муторно после вчерашнего.

            Приветливая улыбка Егора не тронула Степана.

            - Да, Егор, действительно муторно на душе, но только не от водки, а от твоего поведения, - выпалил Степан.

            - Да ты что, Степан, что же это я такого натворил. Неужели с пьяну-то, что не так сделал.

            -  Вот, что, Егор, ты не заглядывайся на мою Наталию, понятно!  Управляйся со своей Веркой. А с Наталией я и сам управлюсь.

            - Что ты несешь, что ты несешь?- возмутился Егор. Это когда же я заглядывался-то, а?

            - Когда, когда…, а вот вчера. И не только заглядывался, а даже руку ей на грудь…

Ну, я то ясное дело, муж ведь, не сдержался, а ты на меня с кулаками.

            - Да не может быть такого, Степан, да не мог я этого, - растерянно возражал Егор.

            - Говоришь, не мог, не мог, да? А вот Мишка тому свидетель. Не успел он остановить тебя, как ты на меня и накинулся.

            - Ну и что, неужели я тебя действительно ударил? - испуганно моргая глазами и  дрожащим голосом, спрашивал Егор.

            - Да нет, конечно, видишь, нет на мне ничего. Да во сне я это всё…. Но ведь сон просто так не присниться. Что-то, наверное, было. Вот он и сон….

            - Вот дурья голова, обрадовано вздохнул Егор. Что ж ты голову мне морочишь?

            - И ничего я не морочу. Ты и вправду вон засматриваешься на мою Наталию. А я тебе говорю – не смотри, смотри вон на свою Верку.

            - Да зачем мне твоя Наталия, Степан, что же моя Верка хуже твоей что ли? А может даже и лучше!

            - Как это лучше? - возмутился Степан. Да моя Наталия….

            - Эх, Степан, голову ты от ревности потерял. Да кому нужна твоя Наталия? Что ты возомнил то?

            - Как это не нужна? Она, что хуже других?  Не нужна…. Да на мою Наталью любо-дорого посмотреть. А ты – не нужна.

            - Ну, вот, то ты ревнуешь, а то обижаешься, что никому не нужна. Как тебя понять, Степан?

            Мимо дома Купырёвых тенью проскользила бабка Катерина.

            «Вот пройдоха. Только из магазина и уже тут промышляет, уши вытягивает»,- заметив бабку, возмутился Егор.

            - Ты, Степан, вот, что, с такими вопросами ко мне больше не ходи и не зачем мне с тобой дружбу водить.

            - Ну и ты, Егор, не ходи ко мне, а то и ходишь затем, чтобы на Наталию посмотреть.

            Пройдя не далеко, бабка Катерина развернулась и  засеменила в обратный путь. Не дойдя до дома Пискарёвых, пронзительно задребезжала: «Наталья, иди быстрее к Купырёвым, Степан твой вот-вот кинется на Егора», - сказала и присела на порог передохнуть – не малый путь пробежала из конца в конец.

            - Ну, что ты тут затеял, Степан? - запыхавшись от быстрой ходьбы, с трудом выговорила Наталия.

             Чувствуя неловкость за свои выдумки, Степан смущенно опустил глаза и, словно первоклассник, не выполнивший домашнее задание, пролепетал:

            - Ты это, Егор, уж прости меня, зря я это всё. Ну, что со мной поделать, ну вот подумал я такое и всё тут. Вот сидит во мне эта проклятая ревность.

            - Это хорошо, что ревнуешь, значит, любишь, - громко и торжественно произнёс Егор, подтвердив важность своего выражения жестом руки, с вытянутым указательным пальцем в небо.

            Степан взглянул на Наталию и заулыбался.

            - Эх, Степан, давай всё же охолодим душу, - открывая бутылку с пивом, предложил Егор.

            Бабка Катерина до самого вечера подбегала к дырочке в заборе, но ничего больше так и не увидела и не услышала.

Декабрь 2011 г.                                                                                                            Н. Чербаев.